Странноприимный дом

Содержание:

Популярное за 7 дней
Кузнецова, Ковалева, Горбунова, Жемчугова, Шереметева
Одинокие в любви
Ближайшие достопримечательности
Испытание китом
Троицкая церковь
Примечания
Крепостная прима
Отъезд в Москву
Большая Сухаревская площадь

Кузнецова, Ковалева, Горбунова, Жемчугова, Шереметева

Все началось в далеком 1773 году. Граф Николай Петрович Шереметев вернулся из заграничного путешествия в фамильное имение Кусково, отличавшееся, кроме прочего, блестящим крепостным театром

И сразу обратил внимание на крепостную актрису Прасковью (Парашу) Кузнецову, она же Ковалева, она же Горбунова. Дело тут не в двух замужествах – просто отец Параши был кузнец или, как в то время говорили, коваль, да к тому же горбатый

Отсюда – три прозвища.

А сценический псевдоним ее был на цыганский манер – Жемчугова.

Сохранилось описание внешности Параши: «Ни античной, ни классической, ни художественно правильной красоты в ней… не было, напротив, с этой точки зрения лоб нашли бы малым, глаза не достаточно обрисованы ясными линиями и не велики, а по краям несколько растянуты по-восточному, в волосах нет роскоши, скулы выдаются слишком заметно, колорит лица то нежно-слабый, то смугловатый и запаленный. Но… выражается здесь душа».

И граф Шереметев влюбился, как юноша. Он писал: «Пиршества переменил я в мирные беседы с моими ближними и искренними, театральные зрелища заступило зрелище природы, дел Божиих и деяний человеческих, постыдную любовь изгнала из сердца любовь постоянная, чистосердечная, нежная».

Невзирая на тогдашние общественные настроения (а они были строгими и беспощадными), Николай Петрович обвенчался со своей возлюбленной. Предварительно он «выправил» ей некую фальшивую родословную, но обмануть московских кумушек не удалось: о мезальянсе говорили всюду.

Портрет Н. П. Шереметева работы Н. И. Аргунова. 1801—1803 гг. Изображение с сайта wikipedia.org

Правда, графа это не смущало. Он влюблен, любим ответно, у него есть деньги. Часть этих денег он решил потратить на благотворительность и начал возводить на Сухаревской площади огромный, как в то время говорили, странноприимный дом для оказания медицинской помощи и предоставления крова московским беднякам.

Первый камень был заложен в 1792 году, а незадолго до окончания строительных работ Параша скончалась от легочного процесса.

Граф писал: «Кончина супруги моей графини Прасковьи Ивановны столь меня поразила, что я не надеюсь ничем другим успокоить страждущий мой дух, как только одним пособием для бедствующих, а потому, желая окончить давно начатое строение Странноприимного дома, сделал я предположение к устройству оного, отделяя знатную часть моего иждивения».

К счастью, у них успел родиться сын Дмитрий – род Шереметевых не угас, и вплоть до самой революции было кому заниматься зданием на Сухаревке.

Сам же Николай Петрович страшно горевал, не смог пережить страшную утрату и ушел из жизни несколькими годами позже, так и не дождавшись, когда в странноприимном доме – названном, разумеется, в честь любимой супруги – появятся первые постояльцы.

А Гавриил Державин посвятил ему стихи:

Нет, нет, не роскошью такой Его днесь в свете прославляют, Столы прошли, как сон пустой. Их скоро гости забывают: Но тем обрел он всех любовь, Что бедным дал, больным покров.

Одинокие в любви

Из-за своего выбора Николай Шереметев рассорился с друзьями и близкими. К тому же за крепостной актрисой тянулся шлейф слухов, которые распускали завистницы, и жизнь ее в столице проходила в четырех стенах. А с Николаем Петровичем, главой старинного и уважаемого рода Шереметевых, на светских мероприятиях даже не разговаривали. Все только и обсуждали у него за спиной, что он сошел с ума из-за «деревенской бабы».

На блестящей карьере был поставлен крест — актриса заболела туберкулёзом и потеряла голос. Горю ее возлюбленного не было предела. Его репутация и так уже рухнула, а в таких случаях по негласному дворянскому «кодексу чести» полагалось застрелиться. Но он не отчаялся, не бросил ее, а только еще решительнее продолжал добиваться разрешения на венчание.

И ему это удалось. В 1801 году Александр I своим указом разрешил им пожениться, сейчас историки называют этот случай уникальным. Но венчание было тайным, чтобы не давать нового повода к злословию. А 23 февраля 1803 года жена родила графу сына Дмитрия. Но беременность и роды осложнила болезнь, и спустя три недели Прасковья скончалась. Ей было 34 года.

Прасковья Жемчугова. Картина Николая Аргунова

Смерть горячо любимой женщины стала для Николая Петровича ударом, от которого он так и не оправился. Но шесть лет, до самой своей кончины в 1809 году он с рвением выполнял ее волю — помогал обездоленным, истратив на это половину своего состояния. Особенно он заботился о девушках, которые хотели выйти замуж — давал им деньги на приданое.

Николай Шереметьев (показывает на странноприимный дом). Картина В. Боровиковского

А вот до открытия заложенного им здания на Сухаревской площади граф не дожил. Богадельня начала работать с 1810 года, а спустя несколько лет сын графа Николая Дмитрий Шереметев стал вплотную заниматься ее развитием — ранняя смерть Прасковьи Ивановны стала промыслительной. Кто знает, если бы не эта трагедия, стал бы он одним из видных благотворителей XIX века? Может быть, фамилия Шереметевых так и ассоциировалась бы исключительно с роскошью и экстравагантными причудами богатых людей?

Дмитрий Николаевич Шереметев, фрагмент портрета. Художник А. О. Кипренский. 1824

Но Дмитрий Шереметев не участвовал в светских раутах, а все свое время, силы и средства отдавал делам милосердия. В Москве даже ходила поговорка: «жить за шереметевский счет».

Странноприимный дом графа Н.П. Шереметева. Автор П. Павлов. 1880-е годы

Особенно много усилий он приложил на устройство странноприимного дома на Сухаревской площади, строительство которого его отец посвятил крепостной, ставшей единственной его любовью.

Ближайшие достопримечательности

Мертвое море – 7 км

Уникальный природный объект Мертвое море расположен в самой низкой точке поверхности земли – 400 метров ниже уровня мирового океана. Вода в море настолько соленая, что ней нельзя утонуть, даже совершенно не умея плавать: выталкивающая сила этой воды такова, что в вертикальном положении человек не погружается не более, чем по грудь.

Гора Моисея (гора Нево́) – 18 км

Библейский текст повествует, что пророку Божию Моисею было повелено привести иудеев в Землю Обетованную, но не дано было войти в нее. С горы Нево́ Моисей увидел сбывшееся пророчество Божие, здесь же пророк умер и был похоронен. С горы открывается потрясающий широкий вид на окрестности, в ясную погоду с вершины прекрасно виден Иерусалим, Амма́н и бесконечные живописные горные перевалы, тянущиеся во все стороны по земле Израиля и Иордании.

Ма́даба – 25 км

Ма́даба — город к югу от Амма́на, население которого — преимущественно христиане. Этот город известен благодаря уникальной мозаичной карте святых мест Палестины, датируемой VI веком по Р.Х. Карта расположена в полу базилики св. великомученика Георгия Победоносца, построенной в конце XIX века на основании древнего христианского храма.

Термальные источники Зарка-Маин – 25 км

О лечебных свойствах горячих минеральных источников Зарка-Маин знали еще в эпоху Древнего Рима и Византии. Как гласит предание, сам Ирод Великий, царь Иудеи, любил бывать здесь и окунаться в живительные воды. Источники Зарка-Маин представляют собою тридцатиметровые горячие водопады и естественные природные купальни, в которых удобно принимать термальные ванны. Здесь же можно увидеть живописную пещеру, которую горячий пар, поднимающийся из источников, украсил причудливыми и неповторимыми наскальными рисунками.

Макави́р – 30 км

Макави́р — место усекновения главы св. Иоанна Предтечи. По преданию, в местечке Макави́р в древности находился замок царя Ирода — Махайрос. Именно в темнице замка Махайрос пребывал в заточении св. Иоанн Предтеча, здесь же происходило известное пиршество в честь дня рождения Ирода, описанное в Евангелии, во время которого св. Иоанн Предтеча был усечен мечем. В 72 году по Р.Х. замок Ирода был разрушен римлянами, которые не оставили от него буквально камня на камне, однако библейские руины до наших дней свидетельствуют о событиях, происшедших здесь.

Амма́н – 35 км

Столица Королевства Иордания, город Амма́н, известен благодаря многим памятникам как христианской, так и дохристианской древности. Построенный во времена императора Антония Пия римский театр до сих пор поражает своими масштабами – он рассчитан на шесть тысяч зрителей. Сохранились в Аммане и христианские храмы – базилики первых веков нашей эры.

Аэропорт «Королева Алия» – 40 км

Международный аэропорт им. Королевы Алии — «Queen Alia International Airport» — крупнейший современный транспортный терминал Королевства Иордания. Отсюда совершаются авиарейсы во все государства мира, в том числе и в Россию. Туристы и паломники, прибывшие в аэропорт из других государств, могут без труда оформить здесь месячную туристическую визу в Иорданию.

Гера́са (совр. Джера́ш) – 60 км

Гера́са – старинный римский город, погребенный некогда под массивными слоями песка и глины, благодаря усилиям археологов в наши дни вновь предстает перед взором паломника. Постройки времен римского владычества, древние амфитеатры, христианские базилики, а также известная на весь мир трехстворчатая Триумфальная арка Адриана, построенная в 130 году по Р.Х. – главнейшие достопримечательности современного Джера́ша, который без преувеличения можно назвать «город-музей».

Пе́тра – 165 км

В 2007 году древний город Пе́тра, вырубленный в скалах племенем набатеев, включили в список «новых чудес света» наряду с Великой Китайской стеной и римским Колизеем. И хотя Пе́тра расположена от русского Странноприимного дома на месте Крещения Господня не близко, однако не побывать здесь – значит не побывать в Иордании, ведь именно Пе́тра — символ Иордании, именно здесь заключен весь неповторимый колорит этого удивительного королевства Востока.

Испытание китом

Сальватор Тончи. Портрет Джакомо Кваренги. Акварель. 1810-е гг.

Автор проекта Странноприимного дома – архитектор Джакомо Кваренги. Перед ним была поставлена задача переделать сооружение, начатое коллегой Елизвоем Назаровым, одним из лучших учеников Василия Баженова. Ведь задача теперь ставилась иная: облик здания должен был символизировать не восторженную любовь, а глубокую скорбь. Здание-памятник, здание-мемориал.

Кваренги с этим справился блестяще, несмотря на то что был, как ныне говорят, «на удаленке» – руководил строительством из Петербурга.

Центром постройки стал огромный Троицкий храм, от которого, словно руки, стремящиеся обнять всю Москву, отходили два флигеля. Собственно, в них и располагались больничные палаты и медицинские кабинеты, если можно так назвать роскошные помещения, облицованные белым мрамором и зеленоватой уральской породой. Справа – больница, слева – богадельня.

В храме же, по традиции, венчались невесты-сироты. А в день поминовения святой Параскевы малоимущие девушки тянули жребий: счастливицам выпадало приданое.

Все-таки в первую очередь это был памятник любви.

На протяжении долгого времени это учреждение так и называли – Шереметевский странноприимный дом. Но со временем название упростилось до Шереметевской больницы. Тем более что именно больница постепенно становилась основным профилем этого учреждения, продолжавшего, впрочем, оставаться благотворительным.

Здесь впервые в Москве появился рентген, душ Шарко, прочая физиотерапия. Шереметевы не бедствовали, и больница на Сухаревке регулярно получала щедрое содержание.

Кстати, докторам и руководству Шереметевской больницы постоянно удавалось служить именно Гиппократу и более никому. Постоянно подниматься высоко над человеческими распрями. В частности, еще в 1812 году здесь практически на соседних койках лежали русские и французские солдаты, а в обе революции, 1905 и 1917 года, пострадавшие на баррикадах, опять же, с обеих сторон.

Вид Шереметевской больницы с Сухаревой башни, 1914 г. Изображение с сайта wikipedia.org

В 1876 году здесь открылось так называемое «приходящее отделение» – бесплатная амбулатория с бесплатной выдачей медикаментов. А в 1884 году Шереметевская больница стала клинической базой Московского университета. Это явно пошло ей на пользу. Лечебница стала еще популярнее: теперь здесь все было поставлено по последнему слову медицинской науки.

Один из современников писал: «Как сейчас вижу перед глазами чистые, натертые воском коридоры, а по бокам – залитые солнцем палаты, окрашенные в светло-голубой тон, в которых стройными рядами стоят чистенькие постели, покрытые толстыми шерстяными одеялами, и перекинутые через спинки халаты светло-коричневого цвета. Перед каждой кроватью маленький коврик и туфли. Пол палат также натерт воском и блестит на солнце».

А ближе к рубежу столетий во дворе больницы развернули выставку «Кит-великан». Владелец кита Вильгельм Карлович Эглит долго не мог найти в Первопрестольной подходящую площадку. И активисты Общества акклиматизации животных и растений составили ему протекцию в лечебнице.

Москвичи улыбались: дескать, Странноприимный дом даже кита приютил.

А в 1914 году сотрудники больницы встали перед поистине неразрешимой задачей. Кит по сравнению с ней был домашним котенком. «Утро России» писало: «На днях в Шереметевской больнице скончался от болезни печени японец-фокусник Литтон-Фа. Когда собрались уже предать тело земле, оказалось что негде этого сделать, так как в Москве нет японского кладбища, а христианские и магометанские кладбища отказывались приютить тело язычника

Обратились за советом к японскому консульству, но и здесь ничего не могли посоветовать, так как, по их словам, это первый японец, который имел «неосторожность» умереть в Москве. В конце концов, после шестидневных мытарств решено было похоронить Литтон-Фу за магометанским кладбищем на «бугре»»

Оперативно принимать решения в сложных ситуациях – один из важнейших показателей врачебного профессионализма.

Троицкая церковь

Предполагается, что среди фигур росписи Троицкой церкви есть портреты Прасковьи Шереметевой в виде ангела с бубном и ее сына Дмитрия в виде херувима с пальмовой ветвью.

По замыслу архитекторов церковь объединяла все части величественного здания. Расстановка и мерный ритм колонн подчеркивают центральную часть здания под высоким куполом. Убранство храма из белого итальянского мрамора и зеленого уральского камня не уступает дворцовым помещениям. Центральный престол церкви посвящен Живоначальной Троице, боковые ― Николаю Чудотворцу и Димитрию Ростовскому. Классическая простота линий и изящество отделки придают двухсветному залу церкви ощущение радости; недаром церковь Странноприимного дома называли вертоградом ― садом Господним.

В конце XIX века произошел забавный случай. В Городскую управу было подано прошение владельца морской выставки «Кит-великан» Вильгельма Карловича Эглита. Хозяин настоящего кита добивался разрешения провести свою выставку в разных местах города, но всюду его постигала неудача, так как для размещения кита-великана надо было строить временный балаган. Эглиту помогло заступничество Императорского Русского общества акклиматизации животных и растений, благодаря которому было дано разрешение разместить балаган на парадном дворе Странноприимного дома. Вход на выставку был платным для всех, кроме учащихся городских училищ. И можно сказать, что богадельня на время приютила еще одного «бездомного».

Примечания

Общемосковский классификатор улиц Москвы. Большая Сухаревская площадь (недоступная ссылка)
Поляк Г. Б., Софронова Е. В. Генеральный план и бюджет Москвы. М.: «Финансы», 1973 г. — С. 93.
↑ 123 Москва: Архитектурный путеводитель / И. Л. Бусева-Давыдова, М. В. Нащокина, М. И. Астафьева-Длугач. — М.: Стройиздат, 1997. — С. 449, 465-466. — 512 с. — ISBN 5-274-01624-3.
Васильев Н. Ю., Евстратова М. В., Овсянникова Е. Б., Панин О. А. Архитектура авангарда. Вторая половина 1920-х — первая половина 1930-х годов. — М.: С. Э. Гордеев, 2011. — С. 102. — 480 с.
Васильев Н.Ю., Овсянникова Е.Б., Воронцова Т.А., Туканов А.В., Туканов М.А., Панин О.А. Архитектура Москвы периода НЭПа и первой пятилетки. — Москва: ABCdesign, 2014. — С. 60. — 328 с. — ISBN 978-5-4330-0031-5.
Архитектура Москвы 1933—1941 гг. / Автор-сост. Н. Н. Броновицкая. — М.: Искусство—XXI век, 2020. — С. 129. — 320 с. — (Памятники архитектуры Москвы). — 2500 экз. — ISBN 978-5-98051-121-0.
Гинцбург Александр Ильич (недоступная ссылка — история ). Лица Москвы. Московская энциклопедия. Проверено 22 марта 2015. Архивировано 4 марта 2020 года.

Крепостная прима

Фамилию Жемчугова для Парашки Ковалевой выбрал Петр Борисович. В своей усадьбе он устроил крепостной театр и так его любил, что не жалел ни времени, ни денег на обучение своих актеров. И всем им заменил фамилии на «более благородные» — по названиям драгоценных камней.

Параша Ковалева попала в театр неожиданно для себя и родных. Когда ей было девять лет, родители отправили ее в поле собирать лечебные травы. За этим занятием девочка пела, это случайно услышал кто-то из приближенных графа, и певунью немедленно забрали в имение. Родных никто не спрашивал – много чести для крепостных.

Портрет Прасковьи Жемчуговой в роли Элианы, главной героини оперы «Самнитские браки» Гретри

А через несколько лет Прасковья — теперь уже Жемчугова — стала знаменитостью. Ее пение настолько растрогало саму императрицу Екатерину, что та пожаловала ей перстень со своего пальца.

Но Николай Петрович папенькин театр на дух не переносил. Что же привлекло его в крепостной певице, блиставшей голосом, но не красотой?Непонятно. Он запросто мог пройти мимо… Но, вспоминая свои чувства при первой встрече, граф писал: «Если бы ангел сошел с небес, если бы гром и молния ударили разом, я был бы менее поражен».

Отъезд в Москву

По возвращении в Россию Николай Петрович Шереметев был назначен директором Московского банка и был вынужден сменить парадный Санкт-Петербург на тихую и патриархальную Москву. Известно, что императрица Екатерина II, опасаясь возможности государственного переворота, под благовидными предлогами удаляла из столицы всех друзей и возможных сообщников своего сына, цесаревича Павла. Поскольку с наследником престола Шереметева связывала давняя дружба, он также попал в число нежелательных при дворе персон.

Оказавшись в этой «почётной ссылке», Николай Петрович не счёл себя обделённым судьбой, а, воспользовавшись случаем, приступил к строительству нового помещения театра в подмосковном родовом имении Кусково. С этого времени крепостной театр Шереметевых стал давать представления на двух сценах – в ранее возведённой пристройке к их дому на Никольской улице и во вновь отстроенном здании в Кусково (фото последнего помещено ниже).

Большая Сухаревская площадь

Большая Сухаревская площадь — одна из центральных площадей Москвы, часть Садового кольца, расположена в Мещанском и Красносельском районах между проспектом Мира, Сретенкой и Садовой-Спасской улицами. Здесь находится знаменитый Институт скорой помощи Склифосовского. На пересечении со Сретенкой находится станция метро «Сухаревская».

Название возникло в XVIII веке по Сухаревой башне, возведённой здесь в конце XVII — начале XVIII веков и снесённой в 1934 году. В XVII веке здесь была стрелецкая слобода, в которой стоял полк Л. П. Сухарева, охранявший ворота Земляного города. На площади и в примыкающих к ней переулках был знаменитый Сухаревский рынок — в московском просторечье и рынок, и площадь называли Сухаревка. С 1939 — по 1994 год — Большая Колхозная площадь «в честь 1-го Всесоюзного съезда колхозников-ударников» (в 1934—1939 годах — Колхозная площадь, вместе с бывшей Малой Колхозной, ныне Малой Сухаревской площадью). При возвращении исторического названия поначалу обе Колхозные площади были объединены под единым названием Сухаревская, но это требовало перенумерации зданий, особо недопустимой в данном случае (менялся адрес Института скорой помощи им. Склифосовского). Поэтому в результате оставили старое деление Сухаревской площади на Большую и Малую. Первоначальные названия возвращены площадям в 1994 году.

Большая Сухаревская площадь расположена на Садовом кольце между Малой Сухаревской площадью и Садовой-Спасской улицей. Начинается от пересечения Садового кольца со Сретенкой и проспектом Мира, проходит на восток, направо от неё отходит Панкратьевский переулок, затем Ананьевский переулок (справа) и 1-й Коптельский переулок (слева), заканчивается на пересечении Садового кольца с Большой Спасской улицей и дальше продолжается как Садовая-Спасская. Северную сторону площади занимает дом Шереметева, где расположен Институт скорой помощи.

Автомобильное движение по площади — двустороннее 8-полосное на каждой стороне, на внешнем кольце перед Институтом скорой помощи есть дополнительная территория для выезда автомобилей скорой помощи.

На площадь выходит фасад Дома Шереметьева. История Института скорой помощи связана с судьбой целого комплекса старинных зданий на Большой Сухаревской площади. Она началась более 200 лет тому назад, когда граф Н. П. Шереметьев построил странноприимный дом на 100 мест — больницу и богадельню. 23 июля 1923 года Шереметьевская больница была переименована в Институт травматологии и неотложной помощи им. Н. В. Склифосовского, который позже стал называться Научно-исследовательским институтом скорой помощи им. Н. В. Склифосовского.

Здания:

№ 1/2 — Жилой дом (1891, архитектор Г. П. Воронин), сейчас — «Медицинская газета»;
№ 3 — НИИ скорой помощи им. Н. В. Склифосовского; Отделение переливания крови;
№ 3, корпус 7 — Московский городской центр острых отравлений при НИИ скорой помощи им. Склифосовского Н. В.;
№ 3, корпус 9 — Судебно-медицинский морг № 3;
№ 3, корпус 6 — Российское научно-медицинское общество терапевтов;
№ 5 — Главное бюро медико-социальной экспертизы по г. Москве ФГУ филиал № 48;
№ 12 — Доходный дом М. Н. Миансаровой (1908—1911, 1913, архитектор С. К. Родионов)
№ 14/7 — Мособлспецстрой; кафе «Виллаж»;
№ 16/18 — Доходный дом В. И. Канановой (1894, арх. А. Ф. Мейснер). В настоящее время — издательство «Орбита-М»; ресторан «Триш»;
№ 16/18, строение 2 — Сберегательный банк РФ (АКСБ РФ) Стромынское отд. № 5281/08; Фонд развития сельской кредитной кооперации.

четверг, 13 декабря 2012 г., 15:14.

Постоянная ссылка Ответить Подписаться