Виссарион белинский. письмо гоголю

Каково содержание письма Белинского Гоголю?

Полемика двух классиков началась с выхода в свет книги «Выбранные места из переписки с друзьями», в которой Николай Васильевич предстал перед читателями в очень неожиданном свете. В 1840-е годы в его жизни действительно произошёл серьёзный поворот к религии и отчасти даже мистицизму. Так что вместо новой сатиры в духе «Ревизора» или остросоциальных «Мёртвых душ» удивлённые читатели увидели что-то больше похожее на воскресную проповедь.

Белинский со свойственными ему горячностью и бескомпромиссностью разнёс книгу в «Современнике» и уехал на лечение в Германию (у него была чахотка). Там он получил от Гоголя, также проживавшего тогда за границей, письмо, в котором Николай Васильевич поясняет смысл своего труда и призывает критика посмотреть на него беспристрастно, без личного озлобления.

Однако Белинский шлёт ответ вовсе не в примирительном ключе. Пользуясь тем, что оба они находятся за границей, а значит могут не оглядываться на цензурные барьеры, умирающий критик пишет полное гнева и протеста творческое завещание.

В нём достаётся и Гоголю за то, «что столько уж лет привыкли смотреть на Россию из вашего прекрасного далёка», и власти, и церкви («она всегда была опорою кнута и угодницею деспотизма»), и вообще всем, до кого Белинский в состоянии дотянуться своей мыслью. Писателя он обвиняет в том, что тот «под покровом религии и защитою кнута проповедует ложь и безнравственность как истину и добродетель», а народ русский называет «глубоко атеистическим».

Какова дальнейшая судьба письма Белинского к Гоголю?

До адресата этот протест, конечно же, дошёл и немало способствовал окончательному скатыванию Николая Васильевича в глубокую депрессию, в конечном счёте и погубившую его. Известно, что Гоголь составил ответ, в котором также детально по пунктам разбивал аргументы критика, но вновь в минуту душевной слабости разорвал и отправил другой — короткий и примирительный. Показательно, что среди прочего там было и «вы сгорите, как свечка, и других сожжёте».

Так собственно и произошло. Сам Белинский умер в 1848 году, Гоголь в 1852-ом, так и не оправившись от своего затяжного расстройства. Но знаменитое «письмо» потянуло за ними и многих других.

Известие о смелом манифесте («завещании», как окрестил его Герцен) довольно быстро достигло России. Издавать его было строго запрещено. Более того, даже самого Белинского постарались вымарать из истории литературы. В последние годы правления Николая I и даже в начале «весны» Александра II его цитаты шли с эвфемизмом «критик гоголевского периода».

Однако знаменитое письмо всё равно начало распространяться по стране в рукописном виде, причём, как это часто бывает, не всегда в оригинальном виде. Одиозное Третье Отделение боролось с этим всеми доступными способами и порой весьма эффективно.

Допустим, печально известное дело петрашевцев было связано, в том числе и с распространением письма Белинского Гоголю. В приговоре Достоевского чёрным по белому перечислены «главные виды преступлений судом обнаруженные». Вторым номером в списке идёт «распространение одного частного письма, наполненного дерзкими выражениями против православной церкви и верховной власти».

Как известно, Фёдору Михайловичу это чуть не стоило жизни! Так что прав был Гоголь – сгорев сам, Белинский прихватил за собой ещё многих. Впрочем, «неистовый Виссарион» не раз говорил, что считает «кровь тысячей» вполне подходящей ценой для достижения лучшего будущего.

Письмо Белинского к Гоголю — читать онлайн ознакомительный отрывок

Ниже представлен текст книги, разбитый по страницам. Система сохранения места последней прочитанной страницы, позволяет с удобством читать онлайн бесплатно книгу «Письмо Белинского к Гоголю», без необходимости каждый раз заново искать на чём Вы остановились. Поставьте закладку, и сможете в любой момент перейти на страницу, на которой закончили чтение.

Шрифт:

Интервал:

Закладка:

Сделать

Семен Венгеров

Письмо Белинского к Гоголю

В самом начале 1847 г. появилась печально – знаменитая книга Гоголя «Выбранные места из переписки с друзьями».

Трудно было найти более неподходящий момент для обнародования этой мрачной отповеди всему тому, чем волновались наиболее чуткие элементы русского общества. Годы 1846-47 были временем совершенно исключительным по тому необыкновенному приливу радостных ожиданий чего-то бесконечно-светлого, которое тогда охватило всю Европу. По известному свидетельству Щедрина, «из Франции, разумеется не из Франции Луи-Филиппа и Гизо, а из Франции Сен-Симона, Кабе, Фурье, Луи Блана и в особенности Жорж-Занд – лилась в нас вера в человечество; оттуда воссияла нам уверенность, что золотой век не позади, а впереди нас».

В этом важном историческом свидетельстве драгоценны не только факты, но и общий тон. Речь как будто идет о политико-экономических теориях, но на самом деле воспоминания расшевелили в суровом сатирике только память сердца

Тут «не борьба классов», а, не политическая экономия, а вера и эта вера воспринята не сухо-логически, потому что факты и цифры неотразимы, – она воссияла. В политическую экономию Луи Блана огромным клином врезалась романистка Жорж Занд. Но раз люди серьезно мечтают о наступлении «золотого века», то почему бы романистам и не играть первенствующей роли в истории происхождения этих мечтаний.

И вот в такой-то момент почти религиозного экстаза, появляется книга великого писателя, которым до того все бредили, которым клялись в борьбе с литературным староверством и эта книга зовет даже не в Византию, а куда то еще подальше. Автор не остался глух к голосу времени, он правильно констатирует, что «стал слышаться повсюду болезненный ропот неудовлетворения, голос неудовольствия человеческого на все, что ни есть на свете: на порядок вещей, на время, на самого себя»; вполне правильно отмечает он также, что «всем, наконец, начинает становиться подозрительным то совершенство, на которое возвела нас наша новейшая гражданственность». Но в чем выход? В борьбе с «непокорною, жесткою, несклонною к повиновению природою», да еще «в одном только простом исполнении обычаев старины и обрядов, которые не без смысла были установлены древними мудрецами и заповеданы передаваться в виде святыни от отца к сыну»!..

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Шрифт:

Интервал:

Закладка:

Сделать

ПРОШЕНИЕ О ЗАЧИСЛЕНИИ НА ДОЛЖНОСТЬ КОРРЕКТОРА В УНИВЕРСИТЕТСКУЮ ТИПОГРАФИЮ

ДЕЛО ОБ ОПРЕДЕЛЕНИИ В УНИВЕРСИТЕТСКУЮ ТИПОГРАФИЮ КОРРЕКТОРОМ БЫВШЕГО СТУДЕНТА МОСКОВСКОГО УНИВЕРСИТЕТА ВИССАРИОНА ГРИГОРЬЕВА СЫНА БЕЛИНСКОГО

I

Всепресветлейший, державнейший, великий государь, император Николай Павлович, самодержец всероссийский, государь всемилостивейший.

Просит штаб-лекаря коллежского асессора Григория Белинского сын Виссарион Григорьевич Белинский, а о чем мое прошение, тому следуют пункты.

1-й

1829-го года сентября 30 дня поступил я в императорский Московский университет по отделению словесных наук, где и находился на казенном коште до 1832 года сентября 14 дня, с которого времени был уволен от оного по слабости здоровья и до сего времени еще ни в какой службе Вашего императорского величества не находился. Теперь же имею желание вступить в действительную Вашего императорского величества службу, на имеющееся вакантное место корректора в типографии императорского Московского университета; почему, представляя при сем выданное мне от правления оного университета свидетельство о поведении и учении и таковое же от дворян Пензенской губернии Чембарского уезда, о рождении и крещении, всеподданнейше прошу:

Дабы высочайшим Вашего императорского величества указом повелело было сие мое прошение и свидетельства в правление императорского Московского университета принять и меня на вакантное место корректора в типографии оного университета определить и о всем учинить по законам.

Всемилостивейший государь, прошу Вашего императорского величества о сем моем прошении решение учинить.

Августа 9 дня 1834 года.

К поданию надлежит в правление императорского Московского университета. Прошение сие со слов просителя писал титулярный советник Алексей Петров сын Иванов.

К сему прошению обер-офицерский сын Виссарион Григорьев сын Белинский руку приложил.